Сломалась пипетка под палевом зноя.
Не смогла выдержать судьбу аэрозоля,
Стеклянным гноем истекала в коробку,
Испускала дух, шипя огням вдогонку.
Одежда резиновая стала сырной,
Солнце раскрасило всё инстинктивно,
Поразительно уязвима судьбы человечина.
Сердца растерзано, душа заколочена.
Клочья кача, на ушах постояльцев.
Пускает густой дым, забытая пепельница.
Мысли в предсмертии, корчатся, прячутся
За спины столовых, общественного питания,
По расписанию, я забываю,
Как выглядит тело, горящее знамя.
Сползаю на корточки, наружу свернулся.
За веки прячусь, и в стартовой позиции,
Отсчёт пошёл, тук-тук.
До свиданья свет, до свиданья звук.

В столовой опять картофельный салат,
Предлагают повара отраву.
Справа Айболиты в белых халатах,
Там стрелки лениво скребут циферблат.
Я в палате для буйных, в висках стучит,
Как-будто там работает молоток отбойный.
Айё, эти Айболиты, они кого хочешь залечат.
Руки завязаны на спине, и вывернуты наизнанку плечи.
На окне, на подоконнике сушатся мои потники.
Когда ещё выпустят на прогулку, во дворик.
А? Будем ходить в кружок, как мысль сейчас на голове,
Она обожжёт меня или разрубит на две половины.
Я чую вот уже прёт лавина, мы будем ловить её,
Но всё таки всё это мимо.
Помню, как дома тупым лезвием соскребал песни с сердца,
И по стене лез вниз, но здесь это отдельная тема,
Под колёсами меня раздавили и разделали
И превратили в растение.
Да, вот плотно упакованная мумия привязана к койке.
Не могу я дёрнуть ни рукой, ни ногой,
Ага, ради бога, оставьте все меня в покое.
И вдогонку за мной, всё та же мысль бежит по кругу.
И потом наконец эти звуки, они прут меня.
Это всё равно, что водить дружбу с трупом тут.
Тут трупы вокруг меня, трупы и Айболиты.
Аллё, даст мне кто-нибудь бритву.
У меня в висках пульсирует этот бит-ритм,
Хочется искромсать всех их, всех вас суки